Развратная  - Маша Моран

Вика потянулась и откинула назад его влажные от пота волосы. Павел молчал, настороженно следя за ее движениями. Его лицо оставалось каменной маской.

– А первое, что я подумала, глядя на тебя: какой же ты красивый. И что, наверное, ты переимел всех девчонок в классе. Мне даже захотелось на секунду стать твоей одноклассницей. – Вика приподнялась вперед, прижимаясь грудью к колючей от волос груди Павла и слизнула капельку пота, стекающую по листочку плюща, как роса. Солено-терпкая на вкус. Вкусная… Ноздри Павла раздулись.

– Но я себя отругала за эту ужасную мысль и постаралась тут же тебя забыть. Как хорошо, что ты тогда казался таким ужасным. Иначе, не знаю, чем бы все кончилось…

– Ни одной. – Павел проскрежетал лишь два слова и сжал зубы так, что напряглись челюсти.

Вика непонимающе нахмурилась.

– Что?

– У меня не было ни одной. Я был девственником.

Вике показалось, что ее сердце взорвалось. Она еще сильнее впилась пальцами в плечи Павла ногтями.

– Кем была первая? И когда? – Ей хотелось поморщиться от ревности и бешенства звучащих в голосе. Она снова была принципиальной училкой, Злобной Садисткой, ненавидимой всей школой.

– На мое восемнадцатилетние. Хуевый день. Я обещал себе, что это будешь ты. Только ты. Отец начал что-то подозревать. Притащил меня в какой-то стрип-клуб и снял девку. У меня даже не встал на нее. Я промучился полночи. Только когда начал называть ее «Викторией Сергеевной» и представлять тебя, что-то получилось.

Боже… Вика уже ненавидела его отца. Но она исправит то, что он натворил. Павел вдруг снова прищурился:

– Только не надо меня жалеть.

Вика помотала головой.

– Я подумала, что… Мы ведь можем представить, что ничего такого не было. Как будто тебе снова восемнадцать… И есть только ты и я…

Павел так быстро наклонился и прижался к ее губам, что у Вики перехватило дыхание. Его губы хранили вкус ее влаги. Горячий язык проник в рот, отмечая собой. Вика обняла Павла за шею, прижимая к себе так сильно, что Павел полностью опустился на нее. Она встретила его язык своим, коснулась быстро и жадно. Оторвалась и горячо зашептала в его губы, отдавая свое дыхание, чтобы оно проникло в него и навечно связало их:

– Ты мой. Мой. Только мой.

Паша окатил ее тяжелым взглядом. Вика испугалась. Что он скажет? Он против ее собственнических инстинктов?

– Я всегда был твоим. Даже когда ты от меня отказывалась.

Вика снова обняла Павла. Крепко. Чтобы почувствовать каждый волосок на его теле. Грудь и чувствительные соски закололо. Павел царапал ее шею колючей щетиной и быстро-быстро целовал, прикусывая зубами и тут же зализывая ранки. Он втягивал кожу, оставляя засосы, которые, Вика была уверена, не сойдут теперь много дней. Вика гладила спину Павла, его сильные плечи, грудь. Пальцы наткнулись на влажные тканевые полосы. Лейкопластырь… Она легонько оттолкнула Павла и надавила ему на плечи, заставляя лечь, а сама нависла сверху. Взгляд помимо воли нашел его татуировки. Самое возбуждающее зрелище, какое она только могла представить. Ощущение абсолютного счастья переполняло. Но и оно отступило под натиском страха и переживаний за его жизнь.

Вика легонько коснулась пальцем лейкопластыря.

– Что произошло?

Павел уже привычно сжал зубы. Вика научилась немного различать его эмоции. Так он делал, когда переживал.

– Неважно.

Его такой простой ответ внезапно взбесил:

– Неважно? Я мучилась несколько дней. Гадала, куда ты пропал. А когда нашла, ты был весь обмотан проводами и выглядел так, как будто умирал раза три. Я хочу знать, что произошло. С самого начала и со всеми подробностями.

Павел снова бросил на нее тяжелый взгляд. Слова Арсения о криминале неожиданно обрели смысл. Он хоть и пытался оболгать Павла, в этом кажется оказался честен.

– Убита моя сотрудница. В субботу ночью. А в воскресенье я напоролся на того, кто возможно, это сделал.

Вика почувствовала острое желание закатить глаза. В пару предложений он уместил уйму событий.

– Я хочу услышать подробности.

– Какие еще подробности тебе нужны? – Павел раздраженно подтолкнул под спину подушку.

– Мне нужно знать, как ты получил такое количество ран. И что это за урод, который умудрился их тебе нанести?

Паша удивленно поднял брови.

– Кто-то, кто в этом деле лучше меня.

По коже вдруг прошел озноб. Вика стянула с кровати смятое одеяло и укрыла себя и Павла. Сразу же стало уютнее, как будто они проводили много таких вечеров. И проведут еще больше.

– Есть кто-то, кто может быть лучше тебя?

Голос Павла охрип. Он следил за ней пристальным тяжелым взглядом:

– Да. Много кого.

– Ты должен рассказать мне все. – Почему-то это было важно.

Вика не могла объяснить это необычное чувство. Интуиция? Может быть.

И чтобы убедить Павла окончательно, решила надавить на больную тему:

– Видишь, как бывает плохо молчать? Мы потеряли десять лет.

Он усмехнулся и покачал головой:

– Не манипулируй мной.

Как он узнал? Неужели, все ее эмоции и мысли написаны на лице? Вика решила стоять до последнего.

– Не надейся, что сможешь отмалчиваться. Я не буду тихонько сидеть в стороне и гадать, вернешься ты или опять пропадешь на несколько суток. Так не пойдет.

– Это только мои проблемы. И втягивать в них тебя я не собираюсь.

Вика не знала: восхищаться или биться головой о стену. Рома всегда орал, если на работе шло что-то не так. Все ее попытки помочь оканчивались примерно одинаково: обвинениями, что во всем виновата она. И вместо поддержки она лишь мешает.

Повторять старые ошибки с Павлом она не хотела. Но и оставить его одного не могла. Она вытащит из него признание. Любым способом.

– Знаешь, Паша… Ты все-таки дурак.

Павел так резко дернул головой, что длинная челка упала ему на глаза. Как будто она дала ему пощечину. Вика сильнее закуталась в одеяло:

– Рассказать, что произошло, не значит впутать меня в какие-то проблемы. Я не собираюсь, молча, сидеть и ждать, когда ты соизволишь поделиться со мной частью своей жизни. Я уже пробовала это. Прожила так десять лет. И больше не хочу.

Лицо Павла помрачнело. Ему явно не понравилось сравнение с Ромой. Но Вика не чувствовала за собой вины. Может, хоть это немного встряхнет его.

– Если я нужна тебе только для… для секса, то… больше нам не стоит общаться.

– Тебе от меня не убежать. – В его глазах клубились тучи и вспыхивали зеленые молнии.

Вика грустно улыбнулась: